Убийство Грибоедова – факты явные и тайные

Совсем недавно прошел юбилей события, сыгравшего немаловажную роль в истории Южного Кавказа. 190 лет назад, в конце января 1829 года в Тегеране был убит видный российский писатель и дипломат Александр Грибоедов, занимавший должность посла Российской империи в Персии. Хотя с тех пор прошло немало времени, остается ряд связанных с этим событием невыясненных, или не до конца выясненных обстоятельств.

Собственно говоря, имеется достаточно письменных источников и фактических данных по этой теме, позволяющих обрисовать реальную картину происшедшего. Однако описание реальной картины с анализом причин и факторов выгодна не всем. В частности, не заинтересованы в публичном оглашении правды о событиях, связанных с убийством Грибоедова, представители так называемого армянства, которые боятся изобличения неприглядной роли своих соплеменников в этих событиях. Не случайно в советской и армянской историографии эти события трактуются, мягко говоря, чересчур вольно с точки зрения элементарной логики. Многие армянские авторы с ходу отвергают как односторонние высказывания об убийстве А.Грибоедова императора Николая I, и даже выводы очевидцев этого события, изложенные в воспоминаниях. В целом в армянской историографии сложилось крайне нетерпимое отношение к любым расходящимся с ее собственной точкам зрения на указанное событие. Что же касается самой этой точки зрения, то состоит она в том, что убийство Грибоедова представляет собой результат совместного заговора британского правительства и персидского двора Каджаров. В немалой степени под влиянием этого тезиса сформировалась и преобладающая точка зрения, принятая в российской историографии, которая предпочитает не замечать некоторые личные качества Грибоедова, в том числе грубость и высокомерие, не в последнюю очередь способствовавшие трагической развязке.

Очевидец событий, крупный дипломат, литератор и фабрикант И.С.Мальцов

Опровержение версии событий вокруг убийства Грибоедова, принятой в армянской историографии, — тема обширного исследования. Здесь же уместно заметить, что это событие ни в коей мере не отвечало интересам Великобритании. Убийство высокопоставленного представителя российского посольства легко могло обернуться новой войной между Россией и Ираном, исход которой можно считать предрешенным: Россия без особого труда оккупировала бы всю территорию государства Каджаров и обрела вожделенный выход к южным морям, а заодно и к Индии, которая, как известно, была составной частью Британской империи. Не случайно накануне подписания Гюлистанского (1813) и Туркменчайского (1828) договоров, оформивших итоги российско-иранских войн, Великобритания оказывала на своих каджарских союзников интенсивное давление, чтобы ускорить подписание этих документов. Показательно, что британские дипломаты, работавшие в тот период при каджарском дворе, позже были удостоены самых почетных российских орденов. К примеру, принимавший участие в подписании Гюлистанского договора посол Великобритании в Иране Гор Узелей был награжден орденом Александра Невского (1), оказавший сильное давление на Каджарский двор при подписании Туркменчайского договора посол Макдональд орденом Св.Анны 1-ой степени, сотрудник посольства доктор Макнил орденом Св.Анны 2-ой степени, ряд других сотрудников посольства также были награждены российскими орденами (2).

Подписание Туркменчайского договора. Художник В.Машков (очевидец событий)

Исходя из вышеизложенного, становится очевидной несостоятельность тезиса о том, что убийство российского дипломата было делом рук Каджаров, для которых дальнейшее обострение и без того конфликтных отношений с Россией было, мягко говоря, ни к чему И в российской, и в армянской историографии распространена точка зрения на А.Грибоедова как способного, умелого дипломата. Да, Грибоедов принимал активное участие в обсуждении условий Туркменчайского договора, в том числе включении в документ пунктов, отражающих армянские интересы, и в переговорах с каджарским двором, однако роль его была вспомогательной, поскольку Россию на переговорах и подписании указанного мирного договора представлял князь И.Ф.Паскевич. Грибоедов знал иранский двор, поскольку входил в состав дипломатической миссии под руководством генерала Ермолова, направленной в Тегеран в 1826 году. Это обстоятельство, а также родство с князем Паскевичем очень сильно содействовали его назначению на высокую должность российского посла. Именно Грибоедову предстояло стать первым послом Российской империи в Иране, и в обширный круг его служебных обязанностей входили, в частности, взимание с иранской стороны военной контрибуции и переселение армян с иранской территории на вновь захваченные соседние земли Южного Кавказа. Соответствующие поручения им были получены от князя Паскевича в Тифлисе, где он остановился по пути на место новой службы в сентябре 1828 года. Имея полномочия отбирать сотрудников в возглавляемое им посольство, А.Грибоедов не всегда делал это удачно. Так, в Тифлисе он принял на службу для снабжения посольства неких Дадаш-бека и Рустамбека, которые своим самоуправством и произволом навлекли недовольство населения в Иране, что признают и российские историки (3).

Посольство России во главе с А.Грибоедовым прибыло в Тебриз 7 октября 1828 года. По такому случаю была устроена торжественная церемония встречи, сотрудники посольства были окружены вниманием (4). В Тебризе, где действовало генеральное консульство России, А.Грибоедов пробыл около месяца, занимаясь вопросами организации посольства в Тегеране. Из-за отсутствия здания посольства приняли решение, что посол отправится в Тегеран для надлежащей аудиенции у шаха и спустя некоторое время вернется в Тебриз. В первых числах декабря 1828 года посольство во главе с Грибоедовым выехало из Тебриза в сопровождении охраны из 16 казаков и 30 человек обслуги.

С момента прибытия российского посла в Тебриз наследник персидского престола Аббас Мирза назначил нарочным при российском посольстве одного из своих приближенных Назарали-хана, хорошо владевшего французским и в силу этого не сталкивавшегося с языковым барьером при общении с российскими дипломатами (5). При Назарали-хане состоял секретарь, имя которого в источниках не упоминается, но записки которого наряду с записками первого секретаря российского посольства И.Мальцова составляют важнейший источник информации о событиях вокруг посольства. Оба эти источника, дающие достаточно полную картину гибели А.Грибоедова, неоднократно переиздавались на русском и других европейских языках. Однако это не мешает армянским авторам ставить их под сомнение только потому, что содержание этих материалов расходится с армянскими интересами.

Еще на пути в Тегеран А.Грибоедов совершил ряд поступков, не совместимых со званием посла. Перед тем, как выехать из Тебриза в Тегеран, А.Грибоедов поставил перед персидским двором требование обеспечить на протяжении всего пути следования снабжение посольства продовольствием за счет местного населения. Доставку и заготовку продовольствия для членов посольства и сопровождающих лиц взяли на себя упоминавшиеся выше Дадашбек и Рустам-бек, которые буквально грабили население вдоль пути следования, и последнему приходилось терпеть этот грабеж. Согласно запискам секретаря Назарали-хана, для обеспечения суточного довольства членов посольства и сопровождающих требовались одна корова, один бычок, 30 кур, 200 яиц, 50 кило риса, 15 кило масла, 18 кило кислого молока, 6 кило сыра, 12 кило сахара, 1,5 кило приправ, 120 кило хлеба, 2 кило очищенного миндаля, 9 кило лука, 5 кило молока, различные фрукты, 300 литров различных вин, 1800 фунтов сена для лошадей, и все это обходилось в 60 туманов, или более чем 75 голландских дукатов. Когда перечисленных продуктов в нужном количестве не находилось, начальник обслуги Рустамбек требовал возместить в денежной форме, и при этом взимал денег больше стоимости недостающих продуктов. К тому же он не церемонился с теми, кто не имел средств для внесения требуемой суммы. Как отмечается в записях секретаря, когда некий пожилой сельчанин не смог дать довольно большую сумму, которую от него потребовали, Рустам-бек ударил его по голове, вызвав протесты присутствующих (6).

Нужно заметить, что в записках секретаря Назарали-хана содержится критический отзыв о поведении грузин и армян в составе российского посольства, указывается на несоблюдение ими законов, притеснения местных жителей. Однако на все это Грибоедов закрывал глаза (7). Кстати, тот же Рустам-бек, который в различных источниках представляется то грузином, то армянином, имел также полномочия разыскивать вдоль пути следования российских пленных, в разряд которых включались не только русские военнослужащие, но и представители христианского населения Южного Кавказа, плененные иранской армией во время военных действий и вывезенные в Персию. Возвращение таких лиц предусматривалось Туркменчайским мирным договором наряду с переселением армян с иранской территории на Южный Кавказ, ставший частью Российской империи.

Когда российское посольство находилось в Казвине, разнеслась весть о том, что один из слуг бывшего Иреванского хана Гусейна привез некую молодую немку. После разбирательства выяснилось, что эта женщина приняла ислам и является женой городского кадия, у них двое детей. Рустам-бек отправил нескольких казаков с приказом доставить жену кадия к нему, и во всеуслышание заявил, что кадий должен развестись с этой женщиной, а когда тот отказался, слуги Рустам-бека начали стегать его кнутом. На место происшествия стали стекаться возмущенные жители, которые потребовали прекратить экзекуцию. Видя, что дело принимает критический оборот, Назаралихан решил обратиться к А.Грибоедову, чтобы остановить бесчинства Рустам-бека. По предложению местных жителей на место была доставлена супруга кадия, которая во время беседы заявила А.Грибоедову, что желает остаться с мужем и детьми. Только после этого ситуация вокруг кадия и его семьи разрядилась (8).

Этот вопиющий случай был следствием общего стиля работы и поведения А.Грибоедова в Иране. Он исходил из того, что является представителем страны-победителя в стране побежденной, а раз так, то любое его слово – закон, любое его пожелание должно исполняться без обсуждения. Такое заносчиво-бесцеремонное отношение к местным общественным нормам и традициям, естественно, перенималось и подчиненными Грибоедова и в конечном счете вызывало ненужные осложнения в двусторонних отношениях, а в итоге явилось главной причиной кровавой трагедии, оборвавшей его жизнь. О грубости и бесцеремонности Грибоедова есть сведения и в рускоязычных источниках (9).

24 декабря 1828 года российское посольство выехало из Казвина, и 30-го числа достигло Тегерана. Церемонию встречи посольства было решено отложить, поскольку придворные астрологи сочли это нежелательным ввиду прохождения Солнца через созвездие Скорпиона. Церемония встречи была устроена несколько позже и, как отметил в своих записях первый секретарь посольства И.Мальцов, была самой пышной из всех церемоний встречи, проводившихся до этого в честь посольств европейских дворов (10). Посольство было размещено в нескольких строениях, расположенных поблизости от шахской резиденции, членам посольства и сопровождающим были созданы все условия для отдыха, выделена вооруженная охрана. На следующий день А.Грибоедов имел беседу с министром иностранных дел Мирзой Абульгасаном, а спустя еще два дня вручил верительные грамоты Фатали-шаху. Прибытие российского посла в шахский дворец также было организовано с надлежащими почестями, для этого случая послу была выделена лошадь из шахской конюшни (11).

Эта церемония описана в записках секретаря Назарали-хана, который указывал, что на протяжении всего движения от своей резиденции до шахских покоев во дворце посла России сопровождали изъявления самого глубокого почтения, и даже торговцы на рынке при виде процессии останавливались и снимали шапки. На основе слышанного автор записей сообщает, что аудиенция посла у шаха длилась 50 минут, причем шах во время приема надел корону, украшенную таким множеством драгоценных камней, что сразу же по окончании аудиенции снял непомерно тяжелый головной убор, вздохнув с облегчением (12).

И в персоязычных, и в русскоязычных источниках можно встретить свидетельства неподобающего, не укладывающегося в дипломатические нормы поведения А.Грибоедова. Так, отмечается, что во время первой аудиенции у шаха посол не соблюдал правила дипломатического этикета. Он громогласно выразил несогласие с принятым во дворце порядком, согласно которому перед входом в шахский кабинет надлежит подождать в приемной, и который соблюдали дипломатические представители других стран. Кроме того, Грибоедов отказался снять обувь при входе к шаху, что также составляло протокольное правило. Помимо этого, Грибоедов не счел нужным соблюсти и принятый временной срок аудиенции и затянул свою речь, так что шах вынужден был сам напомнить посетителю о необходимости покинуть кабинет. Однако Грибоедов не постеснялся выговорить министру иностранных дел за ограничение времени аудиенции у монарха, а когда ему было сделано замечание, еще более обозлился (13).

Согласно одному из историков, предубеждение к персам сформировалось у Грибоедова в период службы у наместника на Кавказе И.Ф.Паскевича. У него выработалось мнение, что с персами следует держаться по возможности высокомерно, чтобы добиться уважительного отношения с их стороны (14). Не желая задерживаться в Тегеране, А.Грибоедов спустя несколько дней имел встречу с первым министром Абдулла-ханом Амин уд-довле и обсудил ряд вопросов, связанных с выполнением условий Туркменчайского мирного договора. Одним из первоочередных для российского посла вопросов было оговоренное Туркменчайским мирным договором переселение на захваченные территории Южного Кавказа из Персии христиан, в первую очередь армян, и поэтому сотрудники посольства, находясь в Тегеране, разыскивали представителей армянской общины, как делали это по пути следования в персидскую столицу, и доставляли их в резиденцию. При этом они в отдельных случаях врывались в дома местных жителей и силой приводили в присутствие посольства армянок – жен мусульман. Естественно, такие неуважительные действия вызывали возмущение, еще более усиливая неприязнь к российским дипломатам и к России в целом (15).

Подобные разнузданные действия членов российского посольства отражены и в воспоминаниях Джахангира Мирзы, сына тогдашнего наследника престола Аббаса Мирзы. В этих воспоминаниях отмечается, что по указанию А.Грибоедова представители российского посольства бесцеремонно входили в дома местных жителей и требовали у хозяев показать им домочадцев женского пола, а если среди последних оказывались христианки, пусть даже принявшие ислам, силой доставляли к послу, причем некоторых держали в посольстве ночь напролет в ожидании решения Грибоедова. Если учесть, что у мусульман считается недопустимым пребывание замужней женщины ночью вне дома, то легко понять, какой резонанс подобные действия российского посольства вызывали в Тегеране. О росте антироссийских настроений среди населения в посольстве знали, но А.Грибоедов продолжал считать, что ему как послу державы-победителя все позволено. В свою очередь, шахский двор, проиграв войну, вынужден был сносить этот произвол со стороны победителей (16).

В последних числах января 1829 года А.С.Грибоедов после почти двухнедельного пребывания в Тегеране принял решение возвратиться в Тебриз. Когда об этом решении стало известно Фатали-шаху, он издал указ о присвоении главе российского посольства ордена «Лев и Солнце» первой степени. Наряду с орденом, украшенным алмазами и эмалью, послу А.Грибоедову были вручены 8 дорогих шалей, породистый скакун, украшенный сотнями золотых изделий и драгоценных камней, а также седло, отороченное драгоценностями и золотом. Остальные сотрудники посольства также получили щедрые дары, а первому и второму секретарям были вручены орден «Лев и Солнце» 2-й и 3-й степени и дорогие шали.

Во время последней аудиенции у шаха Фатали вокруг российского посольства уже распространились темные слухи (18). Вдобавок А.Грибоедов опять проявил неуважение к правилам этикета и не уложился в отведенное время для выступления, вынудив шаха объявить об окончании аудиенции (19). Секретарь Назарали-хана в своих записках указывает, что Грибоедов очень радовался предстоящему отъезду и скорой встрече с супругой, так что лицо его светилось (20).

Свидание Паскевича с наследником персидского престола Аббас-Мирзой в Фейхаргане 7 ноября 1827 года.

Художник М.Залесский, 1830-е годы. Гомельский дворцово-парковый ансамбль.

Копия с гравюры К.П. Беггрова по оригиналу В.И. Машкова.

Последние дни А.С.Грибоедова в Тегеране, устроенные российскому посольству торжественные проводы, а также содержание его переписки не предвещали ничего сверхординарного. Одно из последних писем российского посла из Тегерана было адресовано британскому послу Макдоналду, находившемуся в Тебризе, и выражало удовлетворение встреченным в Тегеране приемом (21). Иными словами, каких-либо признаков беспокойства глава российского посольства не подавал. Отсутствовали и признаки какого-либо недовольства российской миссией со стороны шахского двора.

Однако вечером дня прощальной аудиенции произошло событие, резко осложнившее обстановку вокруг российской дипломатической миссии. Когда стемнело, в посольство явился придворный по имени Якуб Маркарян, ведавший финансовыми делами шахского гарема, и попросил отправить его в Эриванскую область. Согласно И.Мальцову, Маркарян, который в различных источниках упоминается то как Ага Якуб, то как Хадже Якуб, то как Мирза Якуб, был доставлен из окрестностей Эривана за 15 лет до этого и принял ислам, в шахском дворе был оскоплен и принят на вышеуказанную должность в гареме. Положение при дворе позволило Хадже Якубу быть в курсе многих конфиденциальных деталей придворной жизни. Понятно, что уход столь осведомленного человека считался более чем нежелательным.

Тот же И.Мальцов в своих записках сообщает, что А.Грибоедов не принял шахского евнуха и посоветовал ему явиться назавтра в дневное время. Тот так и поступил и изложил свою просьбу. После этой беседы российский посол принял решение оставить его при посольстве и забрать с собой в Тебриз, а оттуда в соответствии с условиями Туркменчайского мирного договора отправить в Эриван (22).

Этот случай – фактически побег евнуха и вдобавок предоставление ему в российском посольстве убежища вызвали смятение при шахском дворе. И.Мальцов писал, что в посольство началось форменное паломничество придворных парламентеров, которые под разными предлогами требовали выдать им Якуба, заявляя, что укрытие евнуха представляет собой вторжение в гарем, а следовательно, в семейную жизнь шаха. Однако далекий от таких понятий А.Грибоедов настаивал, что в соответствии с условиями Туркменчайского мира Хадже Якуб считается российским подданным, о выдаче его не может быть и речи (23). Весть об этом деле очень скоро облетела весь город, вызвав немалое замешательство среди мусульманского населения. И.Мальцов писал, что шах был серьезно разгневан, а местное общество пребывало в растерянности (24).

Как заметил в своих записках анонимный секретарь Назарали-хана, нет оснований полагать, что А.Грибоедов, укрывая в посольстве шахского евнуха, преследовал какие-то враждебные цели. Причиной обострения обстановки явились усвоенное Грибоедовым и другими членами посольства высокомерно-спесивое отношение к шахскому двору и вообще к любым представителям побежденной страны, пренебрежительный взгляд на местные обычаи, склонность все вопросы решать с позиции силы.

Отметим, что главный придворный евнух Манучехр-хан, отправлявший должность придворного казначея, также направил своих людей к российскому послу, чтобы добиться возвращения Хадже Якуба. Но Грибоедов оставался непреклонен и не счел нужным сделать шаги к разрядке обостряющейся ситуации (25). Не имела конкретных результатов даже новая аудиенция российского посла у Фатали-шаха (26).

Тем временем в городе продолжалось брожение. Тут и там собирались толпы, которые требовали схватить и наказать Хадже Якуба и заодно положить конец произволу российского посольства. Нужно заметить, что верховный духовный глава Тегерана Мирза Месих своими резкими выступлениями и призывами немало способствовал еще большему нагнетанию обстановки (27).

Между тем на основе «наводок» Хадже Якуба представители российского посольства стали разыскивать по всему Тегерану женщин армянского и вообще христианского происхождения. Как отмечал правитель Тегерана, сын Фатали-шаха Али-шах Зилли-султан, российским эмиссарам стало известно о присутствии двух армянок в доме у визиря шахского двора, зятя Фатали-шаха Асиф уд-довле Аллахъяр-хана. Они потребовали показать им этих женщин, которые во время встречи ясно заявили, что не желают покидать дом Аллахъяр-хана. Тем не менее, на следующее утро хозяину дома было передано письмо от имени посла, изъявлявшего пожелание лично побеседовать с этими двумя армянками. Аллахъярхан и тут не стал возражать и отправил их в российское посольство в сопровождении нескольких слуг. На встрече с Грибоедовым обе подтвердили, что не хотят уезжать из Тегерана. Однако по настоянию вышеупомянутого Рустам-бека обеих удержали в посольстве, поручив Хадже Якубу присматривать за ними. Согласно иранским обычаям того времени, женщина, которая провела время в чужом доме, считается утратившей честь. Поэтому этим армянкам ничего не оставалось, как дать согласие переселиться на российскую территорию (28).

Мирзой Месихом провело собрание в одной из мечетей, на котором было высказано возмущение оскорблением веры и унижением верховного правителя страны, открытым неуважением к самым святым для народа ценностям. Представители духовенства приняли решение направить делегацию к Зилли-султану и предупредить, что если российский посол по доброй воле не выдаст двух женщин и Хадже Якуба, взбудораженные горожане силой заберут их. Выслушав делегацию, городской голова попросил избегать насильственных действий до того, как российский посол примет окончательное решение (30).

Описывая события вокруг российского посольства, Али-шах Зилли-султан отмечал, что при после состояли несколько человек сомнительной репутации, в числе которых армянин по имени Ага-Рустам (имеется в виду Рустам-бек), выходец из Ирана, который в раннем возрасте был невольником, а позже “совершил немало дурного», и эти люди, занимаясь осведомительством, своими действиями доводили местных жителей до отчаяния, навлекая недовольство на посла. Кроме того, нашедший в посольстве приют управитель шахского гарема Мирза-Якуб своими оскорбительными речами в адрес религии и пророка Мухаммеда, а заодно многих достойных людей вызвал всеобщее возмущение (29).

Хотя все представители российского посольства и сам посол А.Грибоедов были в курсе накаленной обстановки, по непонятной причине посол не предпринял шагов, способных успокоить разгоряченные умы и разрядить ситуацию, преодолеть беспокойство духовенства и шахского двора. Такая беспечность только усугубляла положение.

Безукоризненно чистый алмаз «Шах» весом 88,7 карат, посланный
императору Николаю I в числе даров с извинениями за смерть посла

Нужно заметить, что активность духовенства вызывала беспокойство и у шахского двора, который предпринял еще один шаг для нормализации обстановки. Визирь Мирза Абульгасан-хан встретился с послом России и напомнил ему о близкой опасности, подчеркнул недопустимость разлада между двумя державами и гибели людей из-за двух несчастных женщин и такого ничтожного создания, как Хадже Якуб. Кроме того, за три дня до трагедии другой придворный вельможа, Мирза Мехти также имел беседу с А.Грибоедовым и заявил, что народ и духовенство находятся в крайне возбужденном состоянии, и что если Хадже Якуб не будет выдан, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Но и на этот раз российский посол, который, как писал тот же И.Мальцов, знал о надвигающейся угрозе, отнесся к предупреждению довольно спокойно (31).

По приказу шаха главный придворный евнух Манучехр-хан направил к российскому послу племянника с предложением выдать двух женщин и Хадже Якуба в интересах предотвращения худшего (32). Как ни странно, А.Грибоедов не счел нужным прислушаться и к этому предупреждению, тем самым упустив последнюю возможность избежать катастрофы. 30 января 1829 года группа духовенства и охваченных яростью жителей столицы собрались у главной мечети города. Отсюда священнослужители направились к российскому посольству и потребовали выдать двух женщин и Хадже Якуба. Тем временем в городе стали закрываться магазины, а возле посольства скапливались возбужденные горожане (33).

Как писал секретарь Назарали-хана, первоначально целью собравшихся было только забрать из посольства двух женщин и Хадже Якуба. Эта задача была довольно быстро решена. Вначале отыскали перепуганного Хадже Якуба, который вызывал особую ненависть и сразу же был заколот кинжалами, после чего его обезображенный труп проволокли по улицам столицы, а затем сбросили в глубокий колодец (39). В обстановке общей суматохи слуги Аллахъяр-хана разыскали двух плененных в посольстве женщин и вывезли их оттуда. После этого толпа на некоторое время разошлась (34). В ходе этого первого нападения на посольство были убиты Дадаш-бек, отвечавший за снабжение, один казак и двое-трое из обслуги, а также несколько человек из нападавших.

Во время возникшего затишья А.Грибоедов собрал сотрудников посольства у себя в кабинете на совещание. В этот момент вошел один из служителей Манучехр-хана по имени Аливерди и предложил всем присутствующим проводить их в безопасное убежище. А.Грибоедов и другие это предложение отклонили (35).

Тем временем участники нападения на российское посольство пронесли по улицам тела своих убитых. Вид окровавленных бездыханных тел вызвал еще большую ярость среди жителей столицы, раздались призывы о мщении, и очень скоро еще более многочисленная и сильнее экзальтированная толпа, среди которой было немало вооруженных людей, включая даже некоторых сарбазов, хлынула к посольству. Нападавшие быстро смели дополнительную вооруженную охрану, которая после первого штурма была выделена по приказу самого Фаталишаха (36), а находившиеся в посольстве казаки и немногочисленные вооруженные служители также были бессильны сдержать нападавших, которые вначале стали забрасывать посольство камнями, а затем перевалили через стены и забрались на крышу, которая стала проваливаться. Очень быстро были застрелены трое служителей, и нападавшие вломились в помещение, где находились посол и некоторые из сотрудников, вооруженная обслуга, секретарь Назарали-хана, служители.

Вот как описаны последние минуты А.С.Грибоедова в записках секретаря Назаралихана: «Посол прохаживался взад и вперед, скрестив руки на груди, время от времени проводил руками по волосам. Левая часть его лба была окровавлена от удара камнем. Он подошел ко мне и произнес с выражением, которое я не забыл до сих пор: они хотят убить нас, мирза, они хотят убить нас. В ответ я лишь подтвердил это» (37).

Сотрудники посольства, включая и посла, погибли один за другим. Как отметил секретарь Назарали-хана, А.Грибоедов был убит сабельным ударом в левую часть груди. В записках приведены имена и других убитых. Сам секретарь уцелел лишь потому, что нападавшие приняли его за своего (38).

И Назарали-хан, и его секретарь, и руководитель вооруженной обслуги посольства Мамедали были решительно против предоставления российским послом приюта Хадже Якубу и насильственного удержания в здании посольства двух женщин. Тем не менее, эти люди сделали все от них зависящее, чтобы в столь опасный час спасти сотрудников посольства. Именно благодаря их усилиям посол А.Грибоедов был убит в числе последних, а первый секретарь И.Мальцов остался в живых.

Наутро поступило указание захоронить всех убитых. Согласно секретарю Назарали-хана, тело А.Грибоедова нашли после непродолжительных поисков среди трупов, лежавших напротив окон его дома. Тела других сотрудников посольства захоронили за пределами городских стен (40), тогда как тело А.Грибоедова передали в армянскую церковь недалеко от Казвинских ворот города, где оно сохранялось некоторое время – вероятно, ожидали реакции российского двора. В середине апреля останки российского посла были вывезены из Тегерана и к концу месяца прибыли в Тебриз, а спустя несколько дней были отправлены в Тифлис (41). Во время переправы через р. Гаргар-чай процессия разминулась с А.С.Пушкиным, который впоследствии описал этот случай в своем «Путешествии в Арзрум»: «Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. «Из Тегерана». — «Что вы везете?» — «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис» (42).

Из-за того, что дороги были закрыты, останки А.Грибоедова привезли в Тифлис только в середине июля. 18 июля российский поэт и дипломат был похоронен в тифлисской церкви Св. Давида (43). Что касается останков других сотрудников посольства, то по настоянию преемника А.Грибоедова Ивана Симонича они были преданы земле во дворе армянской церкви Св.Татевоса, строительство которой было завершено в 1831 году (44).

После трагических событий в российском посольстве шах Фатали и его вельможи в сильном беспокойстве ждали реакции российского двора, обоснованно предполагая, что может последовать новая война, а она означала бы крушение персидского государства Каджаров. Шах отправил нарочных к наследнику престола и командующему армией Аббасу Мирзе, чей штаб находился в Тебризе. Последний по поручению шаха встретился с российским генеральным консулом в Тебризе и связался с главнокомандующим российскими войсками на Кавказе И.Ф.Паскевичем, представив ему подробную информацию о случившемся. Кроме того, генералу Паскевичу было вручено письмо правителя Тегерана Али-шаха Зилли-султана с подробным изложением трагических событий. Аббас Мирза выразил готовность отправиться к российскому двору с извинениями от имени двора Каджаров (45).

И.Паскевич не был сторонником начала новой войны с Каджарами в период, когда еще не закончилась война с Османской Турцией, но одновременно был и против того, чтобы оставить без ответа столь чувствительный удар по престижу Российской империи. Он решил было вначале встретиться с первым секретарем посольства И.Мальцовым и получить у него максимально исчерпывающую информацию о случившемся, а потом уже принять решение о дальнейших мерах. Однако полученные от Аббаса Мирзы разъяснения сформировали у него мнение о непричастности двора Каджаров к трагедии, о чем он и рапортовал императору Николаю I. В свою очередь, Аббас Мирза также направил российскому императору письмо, в котором выразил решимость посетить российский двор для того, чтобы принести извинения за происшедшее (46).

В ответном письме Аббасу Мирзе Николай I отметил, что это происшествие является серьезным ударом по престижу России, для восстановления которого он принял решение начать войну. Но, ознакомившись с сообщениями о случившемся, он пришел к выводу о невиновности двора Каджаров в убийстве посла А.Грибоедова и считает, что шахский двор прилагал усилия для предотвращения трагедии. Ниже в письме императора отмечается, что в нынешней ситуации поездка Аббаса Мирзы в Россию нежелательна, ибо некоторые силы в Иране могут воспользоваться его отсутствием для того, чтобы посеять в стране смуту. Поэтому, отмечается в письме, для того, чтобы принести извинения, достаточно будет ему прислать одного из сыновей (47). Аббас Мирза отправил к российскому двору своего 16-летнего сына Хосрева Мирзу, который был встречен с высокими почестями, а Николай I во время встречи заявил, что уже «предал забвению» случившееся (48).

Таким образом, дипломатическая напряженность между двумя державами, вызванная кровавой трагедией в Тегеране, была улажена. В отличие от распространенной среди части историков, включая армянских авторов, точки зрения о присутствии в этом деле «руки Англии», вышеприведенные факты, как и достаточно мягкая позиция в этом вопросе российской стороны, свидетельствуют о том, что основная вина за трагические события ложится на самих сотрудников российского посольства во главе с самим послом А.С.Грибоедовым, которые своим почти демонстративным неуважением к обычаям и религиозным чувствам жителей страны пребывания фактически предрешили собственный трагический конец.

Мехман СУЛЕЙМАНОВ, доктор исторических наук

Литература

1. Акты, собранные Кавказской археологической комиссией (АКАК). Т. VI, ч. II. Тифлис, 1875, с. 129

2. АКАК. Т.VII. Тифлис, 1878, с. 612

3. Убийство Грибоедова // http://t/t.poetree.ru/ news/neizvestnyestranicyzhiznialeksandraqriboed ova

4. Скавичевский А.М. Александр Грибоедов. Его жизнь и литературная деятельность // http:// www.griboedov.net/kritika/a-qriboedov.shtml; Nasir Nəcmi. Abbas Mirzə. Тегеран, 1374, с. 502 (на перс. яз.)

5. Lourens Kelli. Diplomasi və qətl dər Tehran. Тегеран, 1384, с. 219 (на перс. яз.)

6. Əliəkbər Bina. Tarix-e siyasi və diplomasi-ye İran. Т. I. Тегеран, 1348, с. 251 (на перс. яз.)

7. Lourens Kelli. Diplomasi .., с. 220

8. Там же, с. 223

9. Давыдов Д. Военные записки. Москва, 1982, с. 334; Новые материалы об убийстве А.С.Грибоедова // http://www.vostlit.info/Texts/ Documentary/persien/XIX/1880-1900/; Косогорский В.А. /text2.phtml?id=7773

10. Мальцов И. Из донесений// А.С.Грибоедов в воспоминаниях современников. Москва, 1980, с. 292-302, с. 292

11. Lourens Kelli. Diplomasi və …, с. 226

12. Там же, с. 227

13. Ярхо В. Неудавшаяся карьера поэтадипломата // http://his/1september.ru/article. php?ID=200501403

14. Скавичевский А.М. Александр Грибоедов…

15. Убийство…

16. Cahangir Mirzə. Tarix-e nou. Тегеран, 1384, с.129 (на перс. яз.)

18. Lourens Kelli. Diplomasi və qətl dər Tehran. Tehran, 1384, s. 229 (на фарси)

19. Скавичевский А.М. Александр Грибоедов. Его жизнь и литературная деятельность http:// www.qriboedov.net/kritika/a-qriboedov.shtml

20. Lourens Kelli. Указ. раб., s. 229

21. Там же, s. 231

22. Мальцов И. Из донесений, с.292 // А.С.Грибоедов в воспоминаниях современников. Москва, 1980, с.293

23. Там же

24. Реляция происшествий, предваряющих убиение членов последнего Российского посольства в Персии, с.316 // А.С.Грибоедов в воспоминаниях современников. Москва, 1980, с. 303-329

25. Там же, с.317

26. Там же, с.319

27. Там же, с.319

28. Там же, с.320-321

29. Səfərname-ye Xosrov Mirzə. Tehran, 1349, s. 23 (на фарси)

30. Реляция…, с.322

31. Мальцов И., с.298

32. Реляция…, с.323

33. Там же

34. Там же, с.324

35. Там же, с.325

36. Там же, с.328